Black&blue on my reputation.
Подумалось, что самое яркое воспоминание о Шанхае - воспоминание с чайного рынка.
Когда жарко, душно, во внешней галерее никого нет - совсем пустынно, и продавцы сидят за стеклянными дверями в полумраке так тихо, что их почти не видно. Кружится в воздухе палевая пыль, и все это видно также изнутри, сквозь стеклянную стену. На низком столике поднос, похожий формой на пруд, за столом сидит забавный черноволосый мальчик со скорпионом на правой, кажется, ладони -тасует скорлупки-чашечки. Старший товарищ снимает с одного из столов нагромождение пакетиков, и стол вдруг оказывается сундуком - и в воздухе звенит слегка морозом, когда китаец привычным жестом откидывает крышку. Он развязывает мешок, и оттуда вдруг вырывается волна аромата сухотравья, летнего поля на закате и почему-то свежего хлеба, и сами листы чая узкие, длинные и совсем шелковые на ощупь.
Вот за это я люблю лунцзинский чай, да.)
Когда жарко, душно, во внешней галерее никого нет - совсем пустынно, и продавцы сидят за стеклянными дверями в полумраке так тихо, что их почти не видно. Кружится в воздухе палевая пыль, и все это видно также изнутри, сквозь стеклянную стену. На низком столике поднос, похожий формой на пруд, за столом сидит забавный черноволосый мальчик со скорпионом на правой, кажется, ладони -тасует скорлупки-чашечки. Старший товарищ снимает с одного из столов нагромождение пакетиков, и стол вдруг оказывается сундуком - и в воздухе звенит слегка морозом, когда китаец привычным жестом откидывает крышку. Он развязывает мешок, и оттуда вдруг вырывается волна аромата сухотравья, летнего поля на закате и почему-то свежего хлеба, и сами листы чая узкие, длинные и совсем шелковые на ощупь.
Вот за это я люблю лунцзинский чай, да.)