Морок

[Charlotte O*Flahertie]

Третье стеклышко.



На море шторм. Рыбаки говорят - русалки поют. Я обычно над этим смеюсь - уж кому, как не мне, знать, что русалки петь не умеют. Они вообще больше жестами общаются, а голоса у них резкие, слова раскатистые и гремучие.
Я здесь проездом, из города в город остановился по дороге. Местные сразу прозвали ботаником, старухи чаще склоняются к тому, что я колдун и продал душу дьяволу. Сколько ни пытался выспросить, что собственно мне нужно было от дьявола в обмен на мою душонку - ничего не говорят, только молчат и отстреливаются напряженными взглядами.

Я на самом деле ехал за настойкой, которая нужна для изучения химических особенностей крови того ряда существ, которых обычно называют дриадами, лешими и так далее. Может, получится наконец их классифицировать, а то работать совершенно невозможно - все путается. Взять хотя бы то, что в одном краю называют сильфами, в другом определяются альвами, и так далее. И это только начало, а что было, когда три года тому назад знакомому моему(он больше охотник, исследования его занимают только практически) сделали заказ на отстрел гуля... Гуля! А там оказался самый настоящий вампир, с их характерными причудами. Кристоф тогда еле ноги унес, да еще и на жителей в суд подал. Отсудил крохи, но какое моральное удовлетворение!
Так вот. Настойка. По-хорошему мне стоило бы ее забрать еще с неделю назад и ехать домой, здесь мне делать нечего, да и лаборатория стоит-пустует, тоже не дело. Но вот на море шторм, и черта с два можно пробраться на Перепелиный остров через эти взбесившиеся водные толщи.
Нет, на самом деле, честно - красиво. Волн в общем-то и нет, вода хаотично вздымается, замирает в мутном от капель воздухе, мощно обрушиваясь на скалы, берег, на обнажающееся на мелководье дно. Тяжелое небо клубится тучами, и, не двигайся вода быстрее, грань между небом и морем размылась бы в слишком тонкий переход, чтобы его можно было различить. Беснующиеся молнии, свистящий ветер...
Нет, красиво, красиво. Только я предпочитаю в такую погоду даже в приморских городах сидеть у уютного камина и, допустим, штудировать "Наблюдения за существами" Осмунда Рейна. Можно еще горячего чая, как готовит моя дорогая сестрица, с какой-то травой - он, конечно, отдает на вкус сеном, но мне нравится. А сейчас я, один из лучших умов столицы, торчу в какой-то дыре, пытаюсь согреться тонким драным пледом, сидя в продавленном кресле, а по углам комнат в этой гостнице, между прочим, плесень, от которой у меня легкие барахлят и развивается жуткий астматический кашель. И ни у кого нет даже самых простых таблеток или микстур, только антинаучная чушь и ересь вроде всяких притирок и заговоров - хороша картина!
Одно только радует: книги я взял с собой. Думал почитать в вагоне паровоза, если опять застанет бессонница, а ведь чуть не оставил дома, понадеявшись на библиотеку Нового Города. Да-да, ту самую, которая в Кракбурге, который на Перепелином острове. Правда, именно "Наблюдения" Рейна не взял - больно тяжеленный талмуд. Хотя каким ему еще быть? В конце концов, Рейн собрал туда все сведения о существах, начиная с самых древних примет и легенд и заканчивая современными научными изысканиями. Чертовски длинно, чертовски скучно, местами отдает сказками, но слишком полезно, чтобы позволить зевоте одолеть себя и отложить книгу в сторону.
Сегодня я взялся за "Критику креационизма". Менее полезно, но написано моим дядюшкой, который в общем и целом просто слишком любит разносить что-либо в пух и прах. Конечно, никакого критического анализа классический креационизм не выдерживает(хотя бы даже потому, что человек обычно указывается единственным мыслящим созданием), но дядюшка слишком легко переходит с логичных красивых аргументов на старческое брюзжание и пустое высмеивание. Впрочем, чтение так и так довольно забавное - меня немного развлекло узнавание в тексте привычных речевых оборотов своего родственника, хотя никаких новых идей я так пока и не встретил.
Я услышал это, когда как раз перелистнул страницу, посвященную растерзанию легенды о Всемирном потопе. Тонкий-тонкий звук. Лист, остановленный моими пальцами, недовольно дернулся по инерции и с легким шуршанием принял более правдоподобное с точки зрения физики положение. Звук повторился, сначала неуверенно оборвавшись, а потом ушел в завершение мотива. Можно было бы подумать, что это свистят на улице мальчишки, но, помимо того, что ни один нормальный мальчишка не будет таскаться по холодному побережью по такой погоде, мальчишечий свист не способен пробиться сквозь толстое грубое стекло, да еще и второго этажа. Впрочем, хорошо, способен, но только резкий, разбойничий - никак не такой хрупкий звенящий напев. Да и ни одного мальчишки, кто мог бы свистеть так чисто, прозрачно, как будто это даже не свист, а высокий-высокий голос.
Я так сильно вслушивался в тишину на подложке из рокота шторма, что мое несчастное больное сердце резко упало, когда окно оглушительно распахнулось. Комнату немедленно затопил грохот. Пару мгновений я сидел не шевелясь, успокаивая бешеный стук в груди и переводя дыхание. Но стоило мне мне только сделать более уверенный вдох, сквозь какофонию грома, шума волн, визгиво свистящего ветра просочился тот же самый звук.
Такой же тихий и тонкий. Это было совершенно невозможно, неправдоподобно, неправильно. Наука не могла принять его существование - если этот мотив было слышно через окно, настоящее его звучание должно быть гораздо громче. Если он перекрывал все остальное, что грозило барабанным перепонкам разрывом, его собственная сила должна была превосходить все возможные пределы.
Я вслушивался, пытаясь понять, что это такое, как такое может быть. И проваливаюсь в несколько легких нот, в которых, как под тонким льдом, оказываются гулкие глубины. И я поднимаюсь, поправляю очки, накидываю на свои плечи теплую куртку. На секунду какая-то часть меня задумывается, расчетливо оценивает то, что творится за окном(за исключением заплетающей мое сознание узорами мелодии), и я одеваю теплую шапку и обматываюсь широким шарфом. Все это - на другом конце мысли, вне осознанных цепочек, вне понимания и контроля.
Я выхожу из комнаты на сумрачную лестничную площадку, спускаюсь ступень за ступенью, шаг за шагом все ниже. Миную трактирный зал, где дымно и пусто - все сидят дома - и только Гарт, хмурый сухощавый хозяин всего этого унылого заведения, стоит и надраивает и без того чистые мутные стаканы. Машинально приветствую его кивком, кажется, говорю что-то - "Да, кое-что для исследования, важная гипотеза, конечно, думаю, скоро", и твердым шагом бреду к выходу. На лестнице и в зале мотива не слышно, я тороплюсь, чтобы снова поймать его поток, но стараюсь не вызывать подозрений и потому не срываюсь на бег. Мысли... нет, неверно, образы в голове растворяются друг в друге, набегают, как волны, и оставляют только послевкусие и оттенок, но не воспоминания. Это все где-то отмечается, где-то лениво, безразлично записывается в голову, и только вялое любопытство нарушает равнодушие той части меня, которая не утонула в нескольких нотах.
На улице и вправду так холодно, как казалось изнутри, дождь бьет меня в лицо, разве что не до крови впиваясь в кожу, такой твердой и острой кажется мелкая взвесь воды в воздухе. Полы куртки хлопают по моим бедрам, и я - снова машинально - запахиваюсь плотнее и застегиваю ее так глухо, как только получается это сделать негнущимися дубовыми пальцами. Мелодия зовет, завораживает, затягивает, и я пару раз спотыкаюсь о придорожные камни. Один раз даже падаю, и ладони, ссаженные о землю, покрываются мелкой вязью крохотных ранок. Кажется, один раз мне все-таки попадается по дороге какая-то незнакомая женщина. Она неприязненно на меня косится и сварливо бормочет что-то, а что - неслышно за этой какофонией, за шум, за громом, за - нотами.
Я прохожу насквозь главную улицу, держась поближе к домам - больно пронизывающий ветер посередине, как в трубе. Окольных путей я, конечно же, не знаю. Выхожу к пирсу, где еще холоднее и где еще больше дождя заливается в легкие, так что я задыхаюсь от кашля. Попытка выплюнуть воду из легких не заканчивается успехом, но, разумеется, это не имеет никакого знаечения. Совершенно без разницы, что со мной будет потом, я слишком поглощен одной-единственной целью. Зачем, куда, что - совершенно без разницы. А главное, на пирсе я понимаю, что звуки доносятся не из открытого моря, а откуда-то левее, вдоль побережья. Я разворачиваюсь и направляюсь уже туда. В какой-то момент тропинка, просачивающаяся сквозь землю под ногами, уходит обратно в сторону деревни, а я, задержавшись на ничтожную долю секунды, начинаю рваться через кусты, тяжелый мокрый подлесок и древесные корни. Конечно, будь здесь кто-нибудь местный, он бы знал, как пройти с наименьшими потерями, но... Но, во-первых, местные - в деревне, а таких крюков я не выдержу, а, во-вторых, как объяснить, куда идти? Сказать, что там где-то что-то звучит, и мне туда надо? Чушь!
Я сдираю в клочья рукава, шарф остается где-то позади, зацепившийся за слишком острую ветку, шапка слетела еще раньше. Но моя кожа уже потеряла чувствительность, и я иду вперед, не обращая ни на что внимания.
Я выхожу к маленькой скалистой лагуне, совсем отгороженной от моря, только тонкое ущелье соединяет. Камни серые, отвесные, а вода в ней - как гладкое зеркало. Небо, впрочем, все так же беснуется. Здесь мелодия вдруг распадается на тысячи тонов, на тысячи слоев, и я понимаю, что именно из-за этой многослойности мелодия казалась глубокой. А потом я понимаю, откуда именно берутся эти звуки, и трезвая часть меня резко возвращает свои позиции в моем мозгу, и мотив рассыпается из запутывающего узора на отдельные простые элементы. Мой мир, кажется, должен был бы встать на место, но я смотрю вперед ошалевшими глазами и пытаюсь понять и принять происходящее.
Потому что повсюду - на скалах, на берегу - сидят русалки. И поют. Да-да, те самые существа, которые не могут петь. У них жемчужно-серая кожа, паутинные волосы, такие тонкие, что даже мокрыми развеваются на ветру. У них огромные дымные глаза без зрачков, и ресницы такие же светлые и бесцветные, как волосы. У них тонкие выразительные кости, ключицы, запястья, плечи - все дает на полупрозрачных телах смутный играющий рисунок теней, и их движения, плавные и бездумные, в такт качаниям волн, пытаются заморочить мой разум так же, как ранее это делала их песня.
Они не произносят слов, их музыка - это высокие чистые гласные, выдыхаемые, кажется, напрямую из легких. И получается такой вот живой орган, с множеством и множеством серебряных "труб". И они - будто бы единый организм с единым сознанием, и каждый колокольчиковый голос знает свое место так хорошо, будто никогда не знал другого.
Меня снова уносит в подсознание, но на этот раз - по моей воле. Лихорадочно пытаюсь сообразить, что это. Новый вид, подвид, возможно, элита русалочьего общества? Возможно, иерархия у них определяется именно умением петь, а ранее нам попадались только низшие экземпляры? Опять же, связть шторма и этого сборища очевидна, но что первопричинно - русалки вызывают пением непогоду, или это их реакция на происходящее? Судя по всему, они находятся в состоянии транса - может быть, это шаманы? По какой причине именно я услышал это и пошел на такой вот "зов", и зов ли это вообще? Уйма вопросов, и ни одного ответа.
Я ухожу чуть назад, в тень, и продолжаю наблюдать за то ли ритуалом, то ли... да чем бы это ни было. Останавливаю свое внимание на одной из поющих, чей голос слышен особенно ярко, а грудь еще и украшена ожерельем из бледного бирюзового металла. Ее глаза закрыты, руки безвольно опущены, и она плавно качается вперед и назад, как будто не она сама дает мелодии жизнь, а песня подватывает ее саму, унося в своем потоке так же, как меня уносило совсем недавно.
Я наблюдаю не слишком долго, но пристально и в какой-то мер е слегка завороженно, забыв и о бушующем небе, и о воде в лагуне, уже не такой спокойной.
И она вскидывает голову и смотрит мне в глаза, пристально и тяжело.
И я понимаю, что совсем забылся. И только тут вижу огромную волну, обрушивающуюся на меня всей своей тяжестью.

@темы: люблю., литературно-влюбленное, Фейский витраж

Comments

[Тощий Джо]

Очень красиво.
Цепляющая история.

Ассоциируется вот с этим треком:

[Charlotte O*Flahertie]

Ирландец Джо, спасибо. Я по дневниковцам смотрю, приличное оно или нет, можно ли отдавать как пиьмо)
Я послушаю чуть позже, очень интересно.

[она_нравится_мне]

Это начало? Или середина? Или это и есть вся история?
Похоже эта песня пленила и мое сознание..

[Charlotte O*Flahertie]

moy_avel, это с начала до конца. Серия рассказов, которые я в виде писем отдаю моей eques. Там еще Птица и Стеклянная банка чуть раньше в дневнике, тоже оттуда.

[она_нравится_мне]

Charlie Thimus, мммм, как чудесно... я бы хотела продолжение...

[Charlotte O*Flahertie]

moy_avel, похороны?)

[она_нравится_мне]

Charlie Thimus, все в руках автора)

Хм, зря он пренебрегал "антинаучной чушью", в которую верили простые люди.
Так интересно, ваши ирреальные персонажи - без зрачков)) Это необычно, как представишь - мороз по коже.

[Charlotte O*Flahertie]

moy_avel, оу нет. Не нравится мне идея выковыривать из моря то, что от него осталось х))

~Ashu~, как знать. Не думаю, что микстура бы помогла.)
Да, и правда. Только заметила. Уже ведь феи и Магда, кроме русалок? Я подумаю над тем, исправить или сделать... ну, особенностью.

[Charlotte O*Flahertie]

И буду еще очень благодарна всем за помощь с названием, оно мне не нравится=____________=

Charlie Thimus, нет, я про то, что все простые люди верили, что русалки поют, а он, с высоты своего образования, считал это несусветной глупостью.
Мне кажется, что это интересная особенность))

[Charlotte O*Flahertie]

~Ashu~, учтите, что в большинстве своем они и правда не поют, раз уж это был первый раз, когда такое встретилось ученому.)
Хорошо.)

[lluvia]

Соглашусь с предыдущими комментаторами — цепляет. Очень.

ловля опечаток; я хочу только помочь, если что, если не надо было, скажи

1) Шапку всё-таки надевают — разве нет?..
2) «Попытка выплюнуть воду из легких не заканчивается успехом, но, разумеется, это не имеет никакого знаечения» Опечатка, «значения».
3) «Опять же, связть шторма и этого сборища очевидна» Тоже опечатка, «связь».
4) В следующем предложении запятая лишняя.
5) «а песня подватывает ее саму» Опечатка, «подхватывает».
6) «и в какой-то мер е слегка завороженно» Тоже опечатка.

[Charlotte O*Flahertie]

<lluvia>, ага, спасибо. Надевать и одевать я вечно путаю.)) А опечатки - это планшет все.
Спасибо **

[lluvia]

Charlie Thimus, я не вменяю тебе в вину, я просто знаю, насколько у автора может замылиться глаз.)
Не за что))

[Charlotte O*Flahertie]

<lluvia>, да, понимаю.
Ты как там, в порядке?

[lluvia]

Charlie Thimus,
Ну, как... В относительном.
А ты?

[Charlotte O*Flahertie]

<lluvia>, не знаю. У меня без офигов не обходится)

[lluvia]

Charlie Thimus, например?.. Можешь в личку, можешь не отвечать, если хочешь.)

[Charlotte O*Flahertie]

<lluvia>, в личку. Я сегодня ищу жертв на поговорить.)

[lluvia]

Charlie Thimus, чёрт, я долго не смогу, один ответ, а потом спать, я сегодня капитально не в форме... В общем, как обычно — теория вредности не дремлет((

[Charlotte O*Flahertie]

<lluvia>, ничего страшного.)