Я поднимаю руку и протягиваю ее вперед, выгибая напряженные пальцы. Тянусь прикоснуться, оставить в пыли на поверхности следы своих касаний, но шага вперед не делаю - мне... страшно?
Первое прикосновение. Краска разворачивается под пальцами ландшафтом, и я, не сдержав выдоха, закрываю глаза. Скольжу по долинам и хребтам, и понимаю, что как-то сквозь весь этот мир проступает ее лицо. Она ведь жива, и, быть может, даже счастлива - но я не знаком с той, кто нынче носит это лицо. И даже не буду искать, хотя и не смог сдержаться, увидев мельком этот портрет.
Но полно болтовни.
Я достаю из голенища сапога складной нож, отчерчиваю на холсте белые шрамы, осторожно вынимаю картину.
Луна льет в окно свою ледяную воду, я сворачиваю ее портрет в ладонях, зло борюсь с ручкой неподатливой рамы, распахиваю, с головой окунаясь в ударивший в грудь сырой воздух.
И только дома замечаю надпись карандашом на оборотной стороне холста.
"Знаешь, Стефан, мне правда жаль, что так вышло.
К."
К."
И чертыхаюсь громко и обдуманно, и не знаю, что творится в голове.
Потому что Стефан - это мое имя.